День всех влюбленных неумолимо приближается, и вместе с ним на нас по фронтам мирового проката наступает главная премьера для романтичных девушек и мальчиков, которые хотят удачно повести этих девушек в кино: экранизация плохо написанного и бешено успешного эротического романа англичанки Э. Л. Джеймс «50 оттенков серого». Сайт газеты The Telegraph сообщает, что в британские хозяйственные магазины уже поступило указание расширить запасы веревки и изоленты — после выхода первой книги спрос на эти товары резко взлетел и сейчас, очевидно, подскочит снова: в фильме и веревка, и изолента показаны очень красиво, сразу хочется купить. С остальными составляющими дела обстоят хуже.
Помешательство вокруг книг Джеймс уже давно превзошло успех «Сумерек», из фанфиков к которым и выросла эта трилогия, побившая рекорды продаж на Amazon и принесшая автору очень много денег, а домохозяйкам всего мира — несколько сладостных часов погружения в мир любовной истории без особого смысла и контекста. Теперь фильм, снятый Сэм Тейлор-Джонсон (более известной как фотограф и видеохудожница под своей девичьей фамилией Тейлор-Вуд), выходит в прокат в 60 странах, показывается на Берлинском кинофестивале и подробно анализируется легионами критиков. И за все это немного неловко, потому что кино получилось невозможно посредственное. Тейлор-Джонсон, которой, надо думать, было непросто (молодой режиссер, большая студия, главный блокбастер года при живом авторе оригинальной книги — она вообще молодец, что справилась), искренне постаралась добавить одномерным героям немного объема и жизни. Но в целом была так аккуратна, что соорудила какой-то бескровный конструкт драмы про отношения — хотя при соответствующей наглости из такой книги вполне мог бы выйти фильм категории guilty pleasure, которой, как известно, никакая рациональная критика уже не страшна.
Сюжет «Оттенков» в общих чертах известен даже тем, кто романа не читал: студентка литературного факультета Анастейша Стил берет интервью у привлекательного миллиардера Кристиана Грея, он начинает ухаживать за ней, катает на вертолете, дарит машину и макбук, но когда доходит до дела, отпирает золотым ключиком ярко-красную БДСМ-комнату, признается, что он доминант, и предлагает подписать контракт, по которому она должна официально стать его угнетаемой партнершей — по-другому он не умеет. Пока она размышляет, он влюбляется в нее все сильнее, знакомит ее с мамой и вообще постепенно кладет весь мир к ее ногам. Те, кто читал, знают также, что в книге много сцен секса, описанных от лица героини. Они не чужды эпитетов и метафор («Он прошептал: “Кончай, Ана”, и я вновь разбилась на тысячу осколков»), но при этом достаточно подробны с точки зрения анатомии, чтобы можно было взять их за руководство, если кого-то заинтересует, как конкретно нужно технически действовать, чтобы успешно разбить половозрелую девушку «на тысячу осколков». В кино эти подробности уступили место стерильному любованию: несколько долгих, действительно выдающихся по меркам массовой франшизы эпизодов секса сняты обстоятельно, но чертовски осторожно (некоторые англоязычные рецензенты метко определяют эту манеру как hoplessly softcore и dramaticly mild). Тела красивых актеров Дорнана и Джонсон легко можно рассмотреть почти во всех деталях, а вот увидеть за ними в этой истории хоть что-то живое совсем не выходит. 
Фильм хвалят за то, что он вернул нам секс в массовом прокате. Это правда, вернул: такого количества наготы за последние полтора десятка лет широкий зритель, пожалуй, не видел. Это вам не «Зак и Мири снимают порно» — здесь два человека без всякой иронии сосредоточенно занимаются сексом минут по пять кряду. Толку от этого, правда, ноль: заявив скандальную тему, фильм скромно отходит в сторону и мнется, как школьница, два часа буксуя в мелкой луже банальных девичьих мечтаний. Это до обидного простой и подлый ход: сахарная симфония объективации (когда она стоит 40 миллионов долларов и хочет сойти за серьезный фильм) должна быть оправдана хоть каким-то драматическим конфликтом, но конфликт этот никак не развивается, потому что он всерьез никому из создателей не интересен, хотя все старательно делают вид, что кино не про секс, а про взаимопонимание. Сами герои понять про себя ничего не могут, авторы им помогать не спешат. Рефреном звучат одни и те же реплики, которыми он и она обмениваются в одних и тех же интерьерах. «Откройся мне! Почему ты не можешь открыться мне? Чего ты от меня хочешь…» — «Я хочу, чтобы ты была только моей». — «Ты хочешь, чтобы я подписала контракт?» — «Да забудь про контракт!» — «Я не понимаю тебя. Откройся мне».
Все это плохо не только оттого, что скучно. Походя этот потенциальный хит проката неизбежно открывает ящик Пандоры, откуда во всем мире лезут публичные обсуждения проблематики, которой внутри «50 оттенков серого», по сути, просто нет. В том смысле, что тут ничего не проблематизируется — зато кое-что утверждается в приказном порядке. Например, склонность связывать шелковым шнуром запястья сексуального партнера без всяких полутонов определяется как чудовищная, трагическая ненормальность. Бедная Ана мучается не потому, что пытается понять или полюбить своего мучителя, она просто очень ждет, что Грей ради нее станет «нормальным». И все. Честно по сценарию пострадавшие за любовь виктимные женщины из фильмов «Танго в Париже» или «9 1/2 недель» в этот момент должны, по-хорошему, устроить ей профессиональный цеховой бойкот. К нему могла бы присоединиться даже Джулия Робертс из «Красотки» — она и то больше старалась ради того, чтобы наладить со своим избранником человеческие отношения. 
Глядя на развернутые сцены в комнате, полной наручников и хлыстов, логично предположить, что пока Анастейшу нежно лупят в рапиде кожаной метлой под томный хит Бейонсе, девушка должна уже как-то начать понимать, в чем тут дело. Но в конце все встает на свои места: оказывается, она просто правда не понимала. Стоит ей получить правдивый удар ремнем по попе, как она в ярости сбегает, вернув подарки и вытирая горькие слезы прозрения: «Так вот что тебе все это время было от меня нужно?! Ты чудовище. Ты больше никогда так со мной не поступишь». Сама Тейлор-Джонс при этом сообщает, что за экранизацию взялась ради героини, за которую болеет всей душой как за отважную девочку, не боящуюся собственной сексуальности. Но на феминистскую икону безвольная Анастейша при этом никак не тянет. И если можно извлечь из этого сочетания фактов хоть какую-то режиссерскую позицию, то она, кажется, должна заключаться в том, что главный герой — больной урод просто потому, что он предлагает заниматься сексом в специфической форме и по взаимному согласию, неоднократно при этом уточнив, что его партнерша ни при каких обстоятельствах серьезно не пострадает. И отказать ему надо не потому, что это «не твое», а потому, что так в принципе жить нельзя. Не самый приятный и свежий вывод в наш век толерантности. Страшно представить, что бы случилось с Аной, если бы он как-нибудь при ней поцеловал мужчину.
Хочется, впрочем, верить, что никто из фильма никаких выводов делать не станет: материал к этому не располагает. Все перечисленное выше, кстати, вообще не было бы проблемой, если бы «50 оттенков серого» не пытались выглядеть серьезной драмой и остались тем, чем они изначально были: фанфикшном. Жанром, у которого есть одна простая и ясная цель — бессовестно удовлетворять зрительские фантазии. Очень похожая, между прочим, на задачи порно, которое фильм тоже бы спасло: все вопросы к однообразным интерьерам, нелепым диалогам и непродуманным характерам были бы мигом сняты. Но это, видимо, как раз задача следующей генерации фанатов — и они давно уже над ней работают, you can google it. Хорошо, что у людей все еще есть фантазия, интернет и возможность самим решать, покупать ли им кофе без кофеина, пиво без алкоголя и билет на асексуальный фильм про секс.
Источник: Интервью
